Нетрудно заметить сходство конфликтов по поводу передачи Исаакиевского собора РПЦ, и так ожидаемого выпуска в прокат фильма А.Учителя «Матильда». И в том и другом случае имеют место разные, по сути, полярные представления о культуре и ее ценностях. Одни — основаны на атеистическом, материалистическом представлении о культуре и истории, в котором существенно все, что измеряется человеком, и не имеет ценности и не признается по факту все, что выходит за пределы человека, что, как правило, выше его. Другие — основаны на религиозных представлениях, признании невидимого духовного мира и его определяющего влияния на мир материальных фактов. То есть культурная дилемма в своей основе мировоззренческая.

Православные, зачастую, может и обоснованно сомневаются в искренности представителей еврейства, позиционирующих себя атеистами, так как есть свидетельства, что некоторые записные в России атеисты, приезжая на Святую землю, тут же одевают кипу и бегут к стене плача.

Но эти сомнения, в данном случае не являются фактами и потому, объективности ради, будем считать родившегося в еврейской семье А.Учителя искренним атеистом или человеком безразличным к религии, хотя неясно, имеются ли в этих двух характеристиках «две большие разницы»?

Будем исходить из того, что, как человек далекий от мира религиозных чувств, А.Учитель не понимает и не может понять сакрального отношения верующих к святому русской православной церкви.

Святой всегда исторический персонаж. Например, разбойник Опта, именем которого назван знаменитый Оптинский монастырь, жемчужина русской православной духовности, по преданию до своего иночества причинил зло множеству людей, но, обладая талантом к духовной жизни, покаялся, изменился и стал, как принято говорить «другим человеком», ведь  признаки духовного перерождения скрыть невозможно.

Благоразумный разбойник, как мы знаем из Евангелия, распятый одновременно с Иисусом Христом, первым по обетованию Господа вошел в рай, потому, как умирая, исповедал веру в распятого рядом с ним Сына Божьего.

Равноапостольная Мария Магдалина, существовавшая посредством греха, по своем исцелении следовала за Христом и удостоилась первой увидеть Его после воскресения из мертвых.

Разве кто-то где-то когда-либо в церковном предании упоминал прошлые грехи этих святых? Ведь для христиан прошлая жизнь святых, изменившихся под влиянием веры, существует как пример воскресения умершей души, восставшей для ощущения Бога, для блаженства общения с Ним.

Кроме того это закон не только религиозной жизни, но и вообще человеческого общежития. Разве кто поминает грехи криминальной юности бойцу — пехотинцу Александру Матросову, герою, жизнь положившему за освобождение своей ротой маленькой, оккупированной врагом деревни. Хотя приходилось встречать литературные попытки описания его жизни, включая период пребывания в колонии для несовершеннолетних, но эти попытки не оставили следани в истории, ни в литературе. Важное другое, что в случае с Александром Матросовым общество не имело табу на художественное исследование его жизни, а в случае со святыми такое табу общество, безусловно, имеет, во всяком случае, его религиозная часть.

И как эта религиозная, искренно верующая и почитающего святых часть общества должна относиться к тому, что представители другой его части, что является неверующей, нерелигиозной и не почитающей святых начинают публично исследовать жизнь святого в художественном, неизбежно вымышленном контексте?

Носители светского взгляда на мир успокаивают верующих тем, что свобода художественного творчества, а соответственно и вымысла гарантирована им главным нормативным актом страны — Конституцией Российской Федерации!

Таким образом, верующим предлагается заменить свое духовное табу на норму светского права. То, что этим разрушается сущность религиозного представления верующих о жизни в целом и о жизни конкретного святого, что этим наноситься пожизненная и практически смертельная для духовной жизни конкретных людей, травма, умело ретушируется словесной эквилибристикой о правах неверующих или людей выдающих себя за таковых.

Практически речь идет о том, что неверующий художник может разрушить или нанести ущерб душевному миру верующего, а верующий ничем ответить не может, кроме как гражданским послушанием и согласием с правом неверующего художника его унизить. Так как обмирщение святого, независимо от того, обоснованно оно фактами или нет, есть унижение для тех кто святому поклоняется, для которого его образ является частью  духовного мира, тем с кем они молитвенно общаются, кого просят о духовной и фактической помощи и вполне возможно ее получают.

По сути А.Учитель пропагандирует право на нанесение моральной травмы верующим, да и вообще всем людям. Ведь если можно представить обычным грешником святого Русской Православной Церкви, то можно усомниться как в духовности, так и в чувстве долга множества людей деяниями которых создана наша страна, ее история, и, в конечном счете, созидается ее настоящее и будущее.

Кроме того есть и факт зверского убиения святого страстотерпца царя Николая и его многострадальной семьи! Факт ужасающий по своей жестокости и цинизму! Факт, формально неосознанный русскими, но ощущаемый в сердце как национальное унижение русского народа. Так как русские, в отличие от французов, своего царя не судили и не казнили, его свержения в подавляющем большинстве не ожидали и все время революции и гражданской практически находились в шоке и растерянности по поводу отречения и утраты страной царской власти.

А ведь это преступление было совершено под руководством и при практическом исполнении представителями еврейского народа. Широко известны слова большевика Воровского, который сказал, что мир никогда не узнает того, что мы с ними (царской семьей) сделали…

И вот все сходиться в одной временной точке, как говорится в псалтыри Святого царя Давида, наблюдаются суды Господни.

Выводы по идентификации останков, возможно приписываемых царской семье, и вопрос об общественном просмотре фильма «Матильда» отнесены на одно и то же время, на осень 2017 года. На то время, в котором народ духовно, в силу исторических причин, наиболее чувствителен к травмам своего сознания. И кто может быть уверен, как повернется расклад фактов в контексте упомянутой идентификации и неизбежного оживления связанной с ней общественной дискуссии.

Кто может быть уверен, что к покаянию за цареубийство будут призывать уже не русский народ, как это почему то принято, хотя русские царя своего не убивали, а призовут к покаянию народ всем известный, представители которого реально и с невиданным в истории глумлением, уничтожили русского царя и его семью?

И как может выглядеть в этой ситуации А.Учитель? Чему будет нас учить его не лишенный художественной фантазии и вымысла сюжетец о жизни русского святого?

То, что будет учить ненависти, вне всякого сомнения! И вполне возможно, что именно этого А.Учитель и добивается…