О ТВЕРДОМ СТОЯНИИ ПРОТИВ ВРАГОВ ПРАВОСЛАВИЯ

Святитель Георгий, архиепископ Могилевский, Мстиславский и Оршанский (в миру – Григорий Конисский), родился 20 ноября 1717 года в городе Нежин Черниговской губернии. Образование он получил в Киевской академии, по окончании которой остался там же преподавателем, а со временем – стал ректором.

История Западного края Русской земли с конца XVI до половины XIX столетия исполнена великой скорби. Этот край почти не испытал тягот татаро-монгольского ига, но попал под иго польских завоевателей. Страдания, выпавшие на его долю, во много раз превзошли страдания великороссов от монголо-татар. Татары порабощали государственное тело Великой Руси, но не вмешивались в вопросы Церкви, не меняли русский язык и самоуправление. Поляки оказались хуже басурман: они посягнули на самое дорогое для русских – Православную веру и русскую народность. Посягательства эти начались в 1569 году, с первых дней соединения Литвы с Польшей (в то время Малороссия входила в состав великого княжества Литовского).

Казаки Малороссии сразу уразумели суть иезуитских происков и, почти поголовно вооружившись, поднялись на защиту веры своих отцов, положив конец всем козням врагов Православия. Белорусы же – народ миролюбивый – не могли оказать должного сопротивления полякам и иезуитам. Католическое и униатское духовенство прибегало к самым жестоким мерам, чтобы подчинить русское население Литвы и Белоруссии римской курии. Каких только бедствий и мучений ни пришлось испытывать тогда православным!

«Трудно изобразить все жестокости, какие поляки дозволяли себе делать против Православия, – пишет архиепископ Филарет Черниговский, – не оставалось позорного имени, которым не клеймили бы публично православных. Теперь веру их называли не только „холопской» верой, но верой „арианской», „собачьей»».

Украина и Белоруссия именовались «странами неверных», туда отправлялись для проповеди толпы латинских лжемиссионеров, которые прельщениями, угрозами, а часто и унижениями воздействовали на верующих. Местные власти всячески содействовали им и принуждали народ обращаться в унию или принимать католичество. Православных священников били плетьми, сажали в тюрьмы, морили голодом, натравливали на них собак, рубили им пальцы, ломали руки и ноги, а кто и после этого не хотел принимать унии, – тех выгоняли из домов, и никто не смел приютить изгнанников и их семейства. На монастыри днем нападали, грабили и жгли их, монахов терзали, часто убивали. Жители в ужасе бежали на могилы своих отцов и дедов и со слезами взывали к ним: «Блаженны вы, умершие в Православии!»

В житии современника святителя Георгия (Конисского) – преп. Паисия Величковского, родиной которого была Малороссия, – описывается следующее происшествие. Странствуя по Малороссии, Петр (так звали в миру преп. Паисия) и его спутники, остановившись на ночлег у одного диакона, стали расспрашивать, каким путем им следует идти в Молдавию. Услышав этот вопрос, диакон сказал: «Не советую вам, святые отцы, идти туда. Теперь по всем дорогам ездят у нас солдаты для поимки разбойников и, если вы попадете им в руки, они могут вас жестоко обидеть из ненависти к нашей Православной вере. В нашем селе недавно был такой случай. Бывший передо мною дьячок, опасаясь доноса со стороны гонителя Православия, читая за Литургией Символ веры, произносил в восьмом члене так: „И в Духа Святаго, Господа животворящаго, иже от Отца истинна исходящаго», – и этим произношением некоторое время вводил униатов в заблуждение. Однако со временем на него все-таки донесли помещику, что он читает Символ веры не по их обычаю. Узнав об этом, помещик пришел в ярость и, взяв с собою солдат, вошел в церковь незадолго до чтения Символа веры. Когда же тот блаженный дьячок вышел на середину храма и стал читать Символ, помещик подошел к нему вплотную и со вниманием стал вслушиваться в каждое его слово. Дьячок понял, с какой целью помещик подошел к нему, и начал читать особенно громко, медленно и торжественно, и когда дошел до слов: „И в Духа Святаго», то, сам исполнившись благодати Святаго Духа, еще громче и отчетливее возгласил: „И в Духа Святаго, Господа животворящего, иже от Отца исходящаго», откинув то слово „истинна», которое он раньше по малодушию прибавлял. Помещик вскрикнул, как дикий зверь, и тут же, в церкви, кинулся на дьячка – схватил его за волосы, бросил на землю и стал топтать ногами, а затем приказал вытащить его из церкви и безпощадно бить палками. В это время кто-то успел сбегать к матери дьячка и сообщить ей о случившемся. Прибежав к сыну и обливаясь слезами, она уговаривала его не падать духом, но отдать самую жизнь свою за Православную веру: „Не бойся этого маловременного мучения, но претерпи за нее и саму смерть, да сподобишься получить от Христа мученический венец в Царстве Небесном».

В ответ на слова матери страдалец проговорил: „Не сомневайся во мне, дорогая мать, я не только эти раны, но и в тысячу раз лютейшие готов претерпеть за веру, в которой одной только заключается несомненная надежда спасения». Слушая речь сына, женщина радовалась духом и благодарила Бога за то, что сподобилась быть матерью мученика за веру. Мучитель же, видя и слыша все происходившее, рассвирепел окончательно и приказал солдатам еще безпощаднее бить дьячка. Под этими ударами страдалец Христов предал свою душу в руки Божии».

Очевидно, случай этот – типичный на Малой и Белой Руси того времени. Однако не у всех верующих хватало мужества – многие отрекались и отпадали от Православия.

К тому моменту, когда святой Георгий (Конисский) начал свое святительское служение, в Белорусской епархии оставалось не более 130 православных приходов – остальные находились под властью католиков и униатов, будучи оскверненными.

Вот как описывает положение дел сам Святитель в письме к архимандриту Дионисию: «Я, к Могилеву подъехавши, прежде всего потому кафедру познал, что кафедральный собор по безобразию его между костелами римскими и школами жидовскими, добре опрятанными и снабденными, бардзо отсвечует в всех иноверных не только очи, но и смех на себя оборочует». Но несмотря на такое запущенное состояние епархии, доблестный пастырь не пал духом – он неустрашимо выступил на защиту своего словесного стада. Святитель Георгий прежде всего обратил внимание на подведомственное ему духовенство – в 1754 году открыл училище для детей духовного звания и испросил у русского правительства пособие на его содержание, а также на благоукрашение Спасской кафедральной церкви. При помощи русского посла в Варшаве ему удалось отстоять некоторые кафедральные имения, захваченные поляками. При архиерейском доме была организована типография, в которой начали издаваться необходимые православным книги просветительского и апологетического характера. Разумеется, такая активная деятельность Святителя в защиту правой веры вызывала ярость у латинских фанатиков. За свою ревность о благе Церкви святитель Георгий часто подвергался оскорблениям, а нередко был в опасности лишиться жизни от рук униатов и католиков.

Так, обозревая в 1759 году свою епархию, Святитель решил посетить г. Оршу. Увидев въезжающего в город Владыку, «миссионер»-доминиканец Овлачинский с доминиканскими служителями и множеством шляхты начали кричать, ругаться и поносить его всевозможными бранными словами. А когда городские цехи вышли с хоругвями для встречи своего архипастыря, то их палками, камнями и грязью разогнали в разные стороны. Желая предостеречь православных от «онех волков», Преосвященный Владыка в Кутеинском монастыре сказал поучение, в котором объяснил, что «таковые миссионеры не суть посланы от Христа». Во время проповеди в храм, не снимая шапок, ворвалась предводимая Овлачинским шайка, которая накануне поносила Святителя, и католики стали саблями и палками выгонять народ на улицу с воплями: «Попе, хлопе, схизматыку!» Владыка спасся от побоев, успев незаметным образом уйти боковыми дверями в соседний монастырь и там скрыться. Узнав, где находится Святитель, латинские «миссионеры» начали штурмовать обитель – бить в стены камнями, бревнами и ломами, желая добраться до православного епископа и убить его. Преосвященный был вынужден тайно выехать из города в прикрытой навозом телеге.

Другое нападение на Святителя произошло в Могилеве. В 1760 году студенты иезуитской коллегии по научению ксендза Зеновича напали на архиерейский дом, и, наверное, убили бы Святого, если бы он не скрылся в потаенном подвале. Затем иезуиты направились в православную семинарию, выбили в здании окна, переломали мебель и произвели экзекуцию над воспитанниками семинарии. Подобные варварские нападки латинян случались неоднократно. О некоторых из них Преосвященный доносил в Синод, но о большинстве умалчивал.

В 1762 году на Российский Престол взошла Екатерина II, заявившая, что выступит на защиту Православия и русской народности. Ободренный словами манифеста, белорусский епископ явился искать защиты пред троном императрицы. В 1762 году в Москве, после коронации, он сказал государыне приветственную речь, в которой ознакомил ее с истинным положением Православия на Белой Руси. Эта речь тронула сердце царицы, и она решила принять живое участие в судьбе Белорусской Церкви.

В 1765 году польский Престол занял избранный Екатериной Станислав Понятовский. Через своего посланника императрица просила его быть справедливым по отношению к белорусам. Святитель Георгий сам отправился в Варшаву и произнес пред королем замечательную речь, где кратко, но впечатляюще описал страдания православных. «Мы, христиане, – говорил он, – угнетены… У нас запирают храмы, где проповедуется Христос, а открыты синагоги иудеев, где Христос постоянно осмеивается. За то, что мнений человеческих не принимаем за Закон Божий и земли не смеем смешивать с небом, называют нас схизматиками, еретиками, отступниками. За то, что страшимся оскорблять свою совесть, нас принуждают к темнице, к побоям, на меч и огонь». Эта речь впоследствии была переведена на многие европейские языки и так поразила короля, что он спросил Преосвященного: «Много ли таких умных людей в России, как Вы?» – и получил смиренный ответ: «Я – самый последний».

Белорусский епископ привез польскому королю и рекомендательную грамоту Екатерины II, в которой она просила Понятовского возобновить «древние привилегии как в пользу Белорусской епископии, так и в пользу всех исповедующих греческий закон духовного и мирского чина людей». Святитель Георгий подал польскому правительству представление, где напомнил, что по договору 1686 года в Польше должно быть четыре православных епархии, а в настоящее время осталась только одна, и та страшно бедствует, и что православные добиваются тех прав, какими некогда пользовались. Но и на сей раз поляки всячески старались замять дело. Поэтому вскоре русские войска заняли Польшу, чтобы силой требовать восстановления попранных прав православных.

Владыка Георгий с новыми силами принялся за хлопоты. В течение нескольких месяцев он бывал то в Слуцке и Брест-Литовске, то снова в Варшаве. Но не только восстановить права верующих старался епископ: он желал прийти на помощь и тем, которые силой были отторгнуты от Православия в унию.

В 1767 году состоялся новый сейм, на котором было постановлено допустить православных ко всем должностям, позволить им строить церкви, церковные дома, школы, больницы, возвратить им отнятые церкви, монастыри и церковные имения. Православные освобождались от зависимости польских ксендзов, им позволялось напутствовать больных, совершать крестные ходы; для разбора столкновений между православными и католиками учреждался смешанный суд, в котором участвовал и белорусский епископ.

Но тем же договором католическая вера объявлялась господствующей, и переход из нее в другие вероисповедания подлежал строгому наказанию. Этот пункт договора опечалил Святого. Он предвидел, что фанатичные поляки станут преследовать униатов, если те захотят возвратиться в Православие. Поэтому Святитель разослал по Западной России приглашения, дабы желающие оставить унию спешили принять Православную веру до утверждения договора сейма. Призыв архипастыря нашел радостный отклик даже в таких местах, где Православие, казалось, было подавлено совершенно, где целые поколения выросли в забвении веры дедов и отцов. За неделю до утверждения договора святитель Георгий извещал русского посла Репнина, что многие приходы со священниками и многочисленные селения оставили унию и возвратились в истинную Церковь. Наконец договор о правах православных утвердили, но то, что было сделано на бумаге, не сразу претворилось в жизнь. Десятки лет поляки продолжали теснить православных – они и не думали выполнять постановлений сейма.

Снова начались тяжкие гонения. Особенно ярым преследованиям подвергались возвратившиеся в Православие из унии и католичества. Нужно было употребить самые энергичные меры, чтобы укротить угнетателей. Осенью 1773 года Екатерина II подписала указ о первом разделе Польши, по которому восточная Белоруссия вошла в состав Российской Империи. Теперь белорусская паства могла вздохнуть свободно. Велика была радость православных, ставших подданными России.

После 17-летней борьбы с «волками»-латинянами для преосвященного Георгия, по его выражению, наступило время «отдохновения как пастыря с овцами». Однако не отдохновение, а новые труды и заботы ожидали его. Живя теперь уже, за редкими исключениями, среди своей паствы, святой Георгий мог вглядеться в ее духовные нужды и употребить все средства к врачеванию наболевших ран. Тяжкое иго католицизма, более двух столетий тяготевшее над землей Белой Руси, успело пустить на ней свои глубокие корни. Святитель прекрасно сознавал это и с удвоенной энергией продолжал свое служение. Таким образом, в непрестанных трудах прошли еще 22 года, и в 1795 году 13 февраля Могилевский архиепископ почил о Господе. Спустя почти 200 лет, в 1993 году, святитель Георгий (Конисский) был прославлен как местночтимый святой Белорусского экзархата.