О СИЛЕ ВОСКРЕСЕНИЯ ХРИСТОВА И ЕГО ПЛОДАХ

Христос Воскресе из мертвых,
смертию смерть поправ,
и сущим во гробех живот даровав.
Тропарь праздника

Первый из них есть то, что Его пречистое тело, которое Он заимствовал из утробы Своей Пренепорочной Матери, после Воскресения стало всецело духовным: Господь являлся ученикам Своим сквозь запертые двери (см.: Ин. 20, 19–26). Но вместе с тем тело Христово стало прославленным, в особенности после Вознесения, когда Господь с телом Своим воссел одесную Бога Отца. Святой Иоанн Дамаскин в своей книге «Краткое изложение Православной веры» говорит, что плоть Христа после Его Вознесения приобщилась навеки к божественному блаженству и славе; ей покланяются святые Ангелы и прославляют ее.
В какой божественной славе пребывает тело Христа, об этом свидетельствует явление Господа святому Иоанну Богослову на острове Патмосе перед тем, как даровать ему Откровение о судьбах мира. Лицо Христа сияло как солнце, сияющее в силе своей (Откр. 1, 16–17). Великий апостол не мог выдержать этой божественной славы и упал как мертвый к ногам Христа.
Свидетельствует о сей славе Христа и явление Его преподобному Серафиму за Литургией в Великий Четверг. Угодник Божий при этом явлении не мог сойти с места, два часа простоял в алтаре неподвижным, ощущая в своем сердце райское блаженство.
Но есть и другой плод Воскресения Христова. Если в такой славе пребывает тело, в которое облекся Господь, – то и наши тела по соединении их с нашими душами в день Всеобщего воскресения мертвых призваны, в силу Воскресения Христова, к великой и неизреченной божественной славе. Христос воста от мертвых, начаток умершым бысть (1 Кор. 15, 20). Невозможно изобразить словами и ту славу, или райское блаженство, которое откроется для нас после Воскресения мертвых и Страшного Суда Христова. Желая показать всю силу этой славы, апостол Павел мог только сказать: Недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18).
А святой Иоанн Богослов, имея в виду наше будущее прославление и блаженство, к которому мы призваны Богом, сказал: Возлюбленнии, ныне чада Божия есмы, и не у явися, что будем: вемы же, яко егда явится (разумеется, при Втором пришествии Господа), подобни Ему будем, ибо узрим Его якоже есть (1 Ин. 3, 2). В этих словах наперсник Христов свидетельствует, что наша будущая слава, наше будущее блаженство ныне непостижимы для человеческого ума. Но вместе с тем великий апостол указывает, что эта слава, это блаженство наше будет состоять в лицезрении истинного нашего Бога, Господа Иисуса Христа, в Его существе: мы увидим Его, как Он есть, разумеется, не только в Его человеческом существе, но и в божественном. Ныне мы не можем постигнуть свойств Божиих, их проявления в нашей жизни, почему апостол Павел и сказал: О, глубина богатства и премудрости и разума Божия! Яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его (Рим. 11, 33). А тогда мы узрим Бога даже в существе Его. Если от созерцания Христа в Его прославленном теле святые испытывали такое неизреченное блаженство, то какое же блаженство мы будем испытывать от созерцания Христа в Его существе?! Причем, в этом созерцании, в этом блаженстве и славе будут участвовать и наши воскрешенные тела.
Но есть и третий плод Воскресения Христова. Удивительно милосердие Божие! И ныне, еще в земной своей жизни, святые отчасти приобщаются к будущей своей славе. И эта благодатная слава проникает все их существо и даже отображается в их теле. Поэтому и тела святых делаются духоносными и даже преодолевают физические законы. Из жизнеописания преподобной Марии Египетской видно, что она переходила Иордан, ступая по воде как по суше. А когда молилась за весь мир в присутствии преподобного Зосимы, то поднялась над землею. Так поднялся и молился в воздухе и наш преподобный Серафим Саровский перед исцелением им больного отрока.
Самая же поразительная благодатная слава святых заключалась в том, что они проникались божественным светом, сияние которого в их лицах нередко созерцалось благочестивыми людьми. Этот свет угодников Божиих далеко отгонял от них демонов, сохранял их от всех козней вражиих и был целительным и отрадным для недужных. В жизнеописании святого Амвросия, епископа Медиоланского, говорится об одном бесноватом отроке, которого вели в Медиолан к святому Амвросию для исцеления. Но сего отрока еще на дороге в Медиолан бес оставил, ибо благодатный свет великого угодника Божия опалил демона, жившего в отроке, и он вышел из своей жертвы.
В Северной Америке есть город Чарльстон, где находится храм, посвященный сатане. Один православный священник, служивший в русской епархии в Северной Америке, мне говорил, что ему по делам службы надо было отправиться в этот город. И вот, на пятидесятом километре от Чарльстона он вдруг почувствовал в душе своей страшную тоску, которая постепенно усиливалась по мере приближения его к этому городу. А когда он вступил в самый город, то не мог вынести этой тоски и поспешил оттуда выехать. Как только священник оставил Чарльстон, тоска стала ослабевать, а на пятидесятом километре совсем исчезла.
Таким образом, как от демонов далеко разливается гибельная, убивающая душу и тело адская тоска, так от святых далеко льется целительный и животворный для других свет благодатный, который является источником великой радости и славы одинаково как для их души, так и для их тела.
Какой же следует из всего сказанного нами о плодах Воскресения Христова спасительный вывод? Если плоть Христа, навеки соединенная с Божеством нашего Господа, так прославлена на Небесах и восседает одесную Бога Отца; если и наши тела призваны Богом к небесной неизреченной славе и великому блаженству по соединении их с нашими душами после Всеобщего воскресения мертвых; если и сейчас тело в жизни святых благодатию Святаго Духа делается столь духоносным и прославленным, – то мы должны наше тело сохранять во всякой чистоте и святости. Будем всегда помнить слова апостола Павла из его Первого послания к Фессалоникийцам: Сия бо есть воля Божия, святость ваша, хранити себе самех от блуда, и ведети комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней <…>. Не призва бо нас Бог на нечистоту, но во святость (1 Фес. 4, 3–7).
Да поможет нам Господь, ради Своего Воскресения, иметь это целомудрие. И оно будет нашим достоянием, если всегда будет сопровождаться смирением и любовью, без чего наша чистота не превзойдет целомудрия язычников, которые могут возвыситься только до мучительного и внешнего воздержания от порока. У них нет внутренней целомудренной чистоты в помыслах и чувствах, чем определяется наше нравственное совершенство. Такое целомудрие свойственно только православным, и притом тем из них, в которых действует внутренняя возрождающая благодать, возгреваемая в нас именно в силу смирения и любви. Пусть всегда обнаруживается в нас сила Воскресения Христова во всех его плодах, и всегда осуществляются в нашей жизни слова Христа: Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть(Мф. 5, 48). Аминь.